Вот уже более 20-ти лет на встречах с читателями повторяются одни и те же вопросы:

Как вы придумали такой журнал/такую газету?

Как появилось название «Кот и Пёс»?

Кто у вас работает?

История нашей жизни

Давным давно, в 70-е годы прошлого века я работала в журнале «Смена», в отделе литературы и искусства. Мы были молоды, успели надышаться оттепелью и потому особенно часто, собираясь за чашкой кофе, оборзев от комсомольской тематики, рассказывали друг другу о своих творческих мечтаниях.

Тогда-то я представила себе, каким интересным мог стать журнал, в который люди стали бы писать о своих любимцах – о тех животных, которые стали членами семьи. Прежде всего, о кошках и собаках.

Журнал этот должен возникнуть и держаться на письмах читателей, на интервью с известными людьми, на публикациях интересных зарубежных материалов, на перепечатке лучших произведений в стихах и прозе о животных.

Короче говоря, штат будет минимальным, а название придумалось тогда же, за кофе – «Кот и Пёс».

Конечно, пробовала с этой идеей пробиться к тем, кто имел тогда веский голос. Обращалась за поддержкой к С. Михалкову, А. Алексину. Но и им, и мне ответ из ЦК ВЛКСМ, кому принадлежал журнал «Смена», был один: «Вы что, ребята, какой кот, какой пёс? А где руководящая роль партии, где славные дела комсомола на стройках коммунизма? И вообще, есть у нас «Юный натуралист» — и хватит».

«Юный натуралист» в те годы был одним из самых интересных и читаемых журналов с немыслимыми в наши сегодняшние дни миллионными тиражами. Подписаться на него зачастую можно было только «по блату». Но издавался он на плохой газетной бумаге. «Смена» очень отличалась от него. Часть тиража печатали тогда в Финляндии, на хорошей бумаге форматом А-4, полноцветная печать. И у нас были в штате великолепные профессиональные фотографы, на нас работали известные художники-графики. Наш отдел всегда дружил с отделом оформления, и именно при поддержке друзей из этого отдела пришло озарение насчёт журнала под названием «Кот и Пёс». Почти у всех тогда были животные, мы рассказывали о них друг другу, и, пожалуй, ничего интереснее этих рассказов не было тогда на наших кофейных посиделках. Так, по крайней мере, мне казалось. И ещё мне тогда казалось, что любой человек становится лучше, приятней, симпатичней, когда речь заходит о его любимце. Даже самых замкнутых молчунов можно было разговорить, если живёт у него дома какая-нибудь «мелочь».

Но шли годы. Правда, мечта оставалась. В память откладывались «про запас» интересные истории, встречи с людьми, у которых дома проживали их маленькие «божества».

И вот перестройка. 1990-й год.

Продолжение следует.